Сафаргалеев Ильдар Фаатович
Уважаемые участники конференции!
Предваряя свое выступление, хочу поблагодарить организаторов за приглашение принять участие в ее работе и передать слова признательности Духовному управлению мусульман Татарстана, и лично муфтию Илдусу-хазрату Файзову.
Наш Институт относительно недавно, полтора года назад вплотную занялся практическими исследованиями, связанными с влиянием «исламского фактора» на постсоветском пространстве. При этом, основное внимание нами было уделено проблеме религиозного экстремизма, а именно — поиску путей эффективного несилового противодействия этой поистине всеобщей беде человечества. Честно и, может быть, не совсем скромно скажу, что данной проблематикой мы занялись после того как полтора года назад я перешел в Институт стран из СНГ из Секретариата Организации Договора о коллективной безопасности, где в качестве заместителя Управления противодействия вызовам и угрозам отвечал за координацию работы в этом военно-политическом блоке как раз по линии борьбы с международным терроризмом. В связи с этим, наверно можно сказать, что мы не новички в наших исследовательских начинаниях, а имеем некоторый весомый багаж практических наработок и опыта.
Своеобразным скромным итогом наших начинаний, а также первым камнем в фундамент нашей последующей, как я надеюсь, более масштабной деятельности, явился прошедший в июле прошлого года в Институте стран СНГ научно-практический семинар «Возрождение традиционного ислама — лучшая альтернатива религиозному экстремизму».[i]
А теперь непосредственно к теме заявленного выступления «О возможностях использования позитивного потенциала Тасаввуфа в борьбе с религиозным экстремизмом».
После дезинтеграции Советского Союза и образования Содружества Независимых Государств (СНГ) на территории постсоветского пространства стали интенсивно идти процессы возрождения религиозного самосознания верующих, в том числе мусульман. В рамках этой тенденции во вновь образованные страны Центральной Азии, а также на российский Северный Кавказ и в Поволжье стал постепенно «возвращаться» широко распространенный до насильственного насаждения идеологии воинственного атеизма Тасаввуф, как веками доказавшая свою эффективность исламская аскетическая духовная практика.
Далее я хотел бы кратко изложить в терминах исламского вероучения, что представляет собой Тасаввуф, так как существует немало спекуляций по этому вопросу как в отечественной так и зарубежной литературе.
«Единый комплекс исламских богословских наук состоит из трех категорий, а именно:
- ильм-уль-калям или акида, наука, занимающаяся объяснением деталей вероучения, в соответствии с тем, что сказано в Коране и Сунне,
- ильм-уль-фикх или шариат, наука, занимающаяся объяснением деталей внешних деяний (амаль заахира) в соответствии с тем, что сказано в Коране и Сунне;
- ильм-уль-ихсан, ильм-уль-ахлак, ильми-тасаввуф или суфизм, наука, занимающаяся объяснением деталей деяний невидимых, сокрытых (амали-баатина) в соответствии с тем, что сказано в Коране и Сунне.
И в соответствии с этой классификацией, Тасаввуф – это наука о познании сокровенного, это методы и практика очищения души и духовного самосовершенствования индивида, и это комплекс практических рекомендаций по совершенствованию этики (адаб) своих последователей. Можно сказать, что это практика, использующая индивидуальный подход и при этом социально ориентированная, направленная на духовное совершенствование людей, на воспитание гармоничной личности и улучшение нравственного климата в обществе в целом, на устранение причин появления радикализма и экстремизма в поведении людей.
В Коране (26:89) обращается внимание на особое положение в Судный День тех, кто предстанет перед Всевышним «с непорочным сердцем». Тасаввуф – это обширный раздел мусульманских знаний именно о том, как достичь такого состояния и затем сохранить его, чтобы в Судный День предстать перед Всевышним с непорочным сердцем. Изъятие тасаввуфа из числа легитимных богословских дисциплин – а это именно то, чем занимались в обозримом прошлом деструктивные силы и чуждые нашим традициям зарубежные исламские течения – подобно отделению души от тела и превращает Ислам из религии в свод формальных обрядов и догм, а мусульман из людей, покорных Всевышнему в послушное орудие всевозможных деструктивных сил. В мусульманских регионах постсоветского пространства Тасаввуф является частью многовековой традиции и потенциал этой богословской науки в прошлом обычно использовался в воспитательных целях». [ii]
Одним из довольно широко распространенных течений Тасаввуфа в «мусульманских анклавах» Российской Империи был тарикат Накшбандийя[iii], который после распада СССР стал постепенно восстанавливать былую силу и влияние. В результате контактов между мусульманами государств СНГ и стран Ближнего и Среднего Востока адепты и лидеры различных направлений Тасаввуфа Дальнего Зарубежья, в том числе и тариката Накшбандийя, стали привносить свою лепту в процесс возрождения этой многовековой исламской духовной традиции на постсоветском пространстве[iv].
Однако данный процесс возвращения Тасаввуфа в страны СНГ, в т.ч. и Россию, в силу объективных причин шел не совсем гладко. И прежде всего из-за получившего распространение на территории постсоветского пространства наряду с вышеупомянутыми традиционными зарубежных исламских течений, исторически несвойственных для населяющих ее мусульманских этносов, которое и привело к росту конфликтности в обществе и экстремизму. Негативные проявления такого рода «бурно» протекали в 90-х годах прошлого века и начале нынешнего на российском Северном Кавказе. Они имеют место и в настоящее время, расширив свой ареал, и включив в него Поволжье, Урал и Среднюю Азию. При этом, как показывает опыт, одних силовых мер борьбы с ними оказывается недостаточно. На наш взгляд, необходимы системные широкамасштабные усилия всего постсоветского социума, и прежде всего мусульманского, с использованием положительного потенциала, заложенного в самом исламском вероучении, в том числе и в таком огромном его духовном пласте, определяемом как Тасаввуф.
Идея эта также не нова, она вызрела лично у меня в непростые 90-е годы прошлого столетия и была вынесена на суд одной уважаемой и солидной аудитории. Воспринята была с воодушевлением. Не исключаю, что данный посыл послужил определенным толчком, был взят на вооружение и апробирован в ряде субъектов России на Северном Кавказе.
И, на мой взгляд, успешные примеры его реализации на территории СНГ имеются, а именно в Чеченской Республике, где использование руководством этого субъекта, Российской Федерации в лице Рамзана Кадырова мощного мобилизующего потенциала традиционного для данного региона течения ислама позволило, пусть и не без некоторых издержек, фактически свести на нет религиозный радикализм и вытеснить чуждые экстремистские течения с территории республики.
В то же время ситуация в большинстве других «мусульманских анклавов» постсоветского пространства, в т.ч. и России далеко не безоблачная. Тревожная обстановка в настоящее время даже в таком казалось бы совсем недавно относительно «спокойном» Казахстане.
Опасения вызывает «кровавое» противостояние тарикатистов и салафитов в Дагестане, а также распространение экстремистской идеологии в Татарстане, приведшее к вооруженным вылазкам радикалов.
Одной из основных причин распространения этой «напасти» на постсоветском пространстве, на мой взгляд, явилось фактическое самоустранение в свое время государственных органов от регулирующих функций в религиозной сфере и отсутствие должной поддержки на всех уровнях постсоветского исламского сообщества возрождению традиционных для того или иного региона течений ислама. В немалой степени вина здесь лежит и на экспертном сообществе, которое не донесло до широких общественных кругов и власть придержащих необходимость использования мощного мобилизующего антирадикалистского фактора, заложенного в самом исламском вероучении, а именно, в том его духовном пласте, именуемом Тасаввуфом.
Другой причиной явилось нарастание исламофобии в мировом масштабе как естественной реакции на рост террористической активности религиозных радикалов, и как результат противодействие любым возможным проявлениям мусульманского возрождения. В ряде стран СНГ в результате авторитаризации власти на волне борьбы с проявлениями религиозного экстремизма вместе с радикалами «под раздачу» попали «все без разбору», в том числе и абсолютно мирные мусульмане, всего лишь за добросовестное следование религиозным предписаниям. Эта «болезнь» не обошла в ряде регионов и Россию.
Всецело поддерживая необходимость жестких мер в отношении экстремистов, было бы крайне неразумно придерживаться изоляционизма и препятствовать взаимообогащающим контактам мусульман постсоветских государств с братьями по вере из Дальнего Зарубежья.
В этой связи для органов государственной власти Российской Федерации и постсоветских стран в целом на современном этапе в контексте создания действенной альтернативы экстремизму и выстраивании конструктивных отношений с мусульманской конфессией, на наш взгляд, весьма актуален вопрос своеобразной «селекции» тех течений в исламе, в том числе и суфийских, которые бы гармонично вписались в постсоветский социум того или иного региона, и последующей выработки согласованных мер по их поддержке.
Это очень важно, поскольку существуют немало откровенно экстремистских либо псевдоисламских течений, которые никоим образом не могут способствовать гармонии в любом обществе.
Кроме того, и внутри некоторых, если судить по их названиям, казалось бы традиционных направлений, в том числе и суфийских, может быть не все однозначно со знаком «плюс». Существуют исламские течения, которые не в ладу с шариатом, и инфильтрация их в постсоветское общество также не может способствовать гармонии.
Разборчиво, на мой взгляд, следует подходить и к тем направлениям, у которых с шариатом все вроде бы в порядке, но их излишняя политизация вряд ли послужит на пользу постсоветским государствам.
То есть нужен взвешенный комплексный и скрупулезный, а не «топорный» запретительный и с явными перегибами, как это не раз на протяжении нашей 20-летней постсоветской истории мы наблюдали, подход. В его реализации, по моему мнению, эффективно могли бы участвовать прежде всего духовные управления в тесном взаимодействии и контакте как с экспертным сообществом, так и правоохранительными органами. При этом следует учитывать, то обстоятельство, что за 70 лет религиозного безвременья многие ценные духовные исламские традиции Тасаввуфа были фактически насильственным образом выкорчеваны и успешно развивались лишь в странах Дальнего Зарубежья. Лишь после снятия т. н. «железного занавеса» они постепенно стали возвращаться на постсоветское пространство. Большинство из этих традиционных исламских течений представляют собой чрезвычайно закрытые иерархические структуры, что создает немалые трудности в их изучении.
В своих выступлениях на других форумах, в т.ч. и летом прошлого года в Казани, а также в публикациях я, не раскрывая, упоминал о возможностях использования конкретного традиционного и достаточно широко распространенного на постсоветском пространстве исламского течения, каковым является одно из направлений (турук) суфийского такриката «Накшбандийя-Муджадидийя». Накопленные данные в отношении деятельности данной структуры дают весомую надежду на возможность использования ее позитивного потенциала в качестве действенной альтернативы религиозному экстремизму. Этому, в частности, способствует такая отличительна черта этого тариката как «жесткое» следование исламским канонам в соответствии с традиционным для большинства российских мусульман ханафитским мазхабом и известной во всем мире деобандийской исламской школой (по названию всемирно известного университета Дар-уль-улум Деобанд в Индии). Ведь даже так называемые салафиты (ваххабиты) не могут предъявить последователям деобандийской школы «обоснованных» претензий по большинству считающихся дискуссионными вопросов исламского вероучения. Это создает объективные предпосылки для возможной «положительной» идеологической трансформации потенциальных экстремистов и перехода их в «лоно» традиционного ислама. Выявленные нами многочисленные практические примеры такого рода трансформаций имели и имеют место как в России, так и за рубежом. В связи с этим, представляют интерес возможности применения в отношении религиозных экстремистов специфических методов «воздействия» на психику адептов, применяемых в Тасаввуфе (на примере метода духовного самоочищения, который практикует муршид тариката Шейх Маулана Зульфикар Ахмад Накшбади-Муджаддеди). Две недели назад здесь же в Казани я выступал с сообщением о нем на конференции, посвященной обновленческим движениям в Исламе.[v] Напомню, в чем состоит отличительная особенность предписаний в данной конкретной турук Накшбандии-Муджадидийи, которые оказывают положительный эффект на верующего. Она включает в себя помимо обязательного следования предписаниям Шариата и Сунны Пророка Мухаммада (С.А.С.)[vi], а также освещавшимся в специальной литературе[vii] основополагающим принципам тариката Накшбандийя, следующих особенных элементов:
1. Вукуфи-калби – постоянное, в любое время и в любом состоянии поминание Всевышнего;
2. Ежедневная медитация-муракаба длительностью от 15мин до нескольких часов в зависимости от состояния «продвинутости» адепта. При этом следует отметить, что в данной турук тариката Накшбандийя-Муджадидийя 35 видов (уроков) этого упражнения, которые один за другим в целях избавления от конкретных низменных качеств души и приближения к Всевышнему постепенно даются наставником-муршидом ученику-муриду. Известные мусульманские теологи вывели их на основании принципов, заложенных в Коране и Сунне. Так, в уроках с 1-го по 7-й акцент делается на предписанном конкретным аятом Корана поминании (зикре) имени «Аллах» (С.В.Т.)[viii] 8-й и 9-й уроки состоят из многократного произнесения (повторения) рекомендованной Сунной Пророка (С.А.С.) формулы тахлиля («Ля иляха илля Ллах» – «Нет Бога кроме Аллаха»). Начиная с 10-го урока и далее упор делается на предписанном Кораном фикре (размышлении), когда ученик сосредотачивается на милости и благодати Всевышнего, нисходящей на его сердце.
3. Ежедневная двухсоткратная теомнемия (зикр) славословия Пророку Мухаммаду (С.А.С.);
4. Ежедневная двухсоткратная теомнемия (зикр) формулы испрашивания прощения грехов у Всевышнего;
5. Ежедневное чтение (желательно вслух) в подлиннике Корана (минимум одной страницы священного текста, максимум – одного джуза, или 1/30 его части);
6. Связь, или рабита, с шейхом-наставником путем личного общения, в переписке.
Очень непросто в рамках 15-минутного выступления доходчиво изложить суть методов позитивного воздействия на психику, практикуемых шейхами Тасаввуфа, ввиду наличия специфической устоявшейся как в нем самом, так и в российских и зарубежных исламоведческих исследовательских работах терминологии. В связи с этим хотел бы тех, кто заинтересуется данными методами, рекомендовать в ознакомительных целях ставшую уже классической монографию Хисматуллина «Суфийская ритуальная практика (на примере братства Накшбандийя)», изданную Центром «Петербургское Востоковедение» в 1996 году.
Одно лишь перечисление, изложенных в упомянутой работе терминов: муршид, мурид, джазба, сулук, сухбат, нисбат, тасарруф, таваджух, муракаба, зикр, и желательность их расшифровки – может повергнуть в смятение не столько слушателей, но прежде всего докладчика, который пытается объяснить каким образом можно использовать методы, практикуемые шейхами Тасаввуфа в целях борьбы с экстремизмом. И палочкой-выручалочкой в этом случае может служить лишь практическое, а не книжное знание упомянутых вещей. Лишь в этом случае все становиться достаточно простым и понятным.
Перейду к конкретным примерам. В 1992 и 1995 году Шейх Зульфикар с целью возвращения многовековой духовной традиции Тасаввуфа предпринял путешествие по странам бывшего СССР, посетив Россию, Украину, Узбекистан, Таджикистан, Казахстан и Киргизию. Об этом он красочно написал в своей книге «Путешествие из Лахора в Самарканд и Бухару»[ix], изданную на урду и английском языках и очень популярную в Пакистане. В ней приводится большое количество примеров использования им практики таваджуха – концентрации своего внимания на внутренней сущности конкретного человека, а часто и целой, иногда достаточно многочисленной, группы людей с целью позитивного воздействия на их сознание.
Так, в ходе посещения города Джамбула в Таджикистане Шейх Зульфикар выступил с проповедью в местной мечети во время пятничного намаза, которая имела успех среди прихожан. Многие участники молитвы после его хутбы прошли церемонию посвящения (сделали т.н. баяд Шейху), после чего Шейх Зульфикар изложил подробно ежедневные предписания своим последователям (приведены выше). Сопровождавший его и выступавший в качестве переводчика городской верховный муфтий Али Хайдар предупредил Шейха Зульфикара, что в мечеть вошел местный улем, который стал враждебно настроенным в отношении традиционного для Средней Азии Тасаввуфа после того, как прожил некоторое время в Саудовской Аравии. Между ним и Шейхом Зульфикаром произошел следующий разговор, который может служить примером использования классической «идеологической» доказательной базы в защиту ценностей традиционного для постсоветских государств понимания ислама от шаблонных критических установок салафитов.
«Этот местный улем спросил Шейха: «Вы призываете людей следовать за собой или путем Пророка (С.А.С.) Аллаха?»
Этот факир[x] ответил: «Наше спасение состоит только в следовании путем Посланника (С.А.С.)».
Собеседник продолжал свои распросы и задал очередной вопрос: «Является ли зикр и другие предписания, о которых вы инструктировали этих людей, Вашим собственным изобретением или они основаны на высказываниях Пророка (С.А.С.)?»
Когда этот факир уверил его, что доводы в пользу предписанного зикра можно найти не только в хадисах, но также и в Священном Коране, местный улем фыркнул и сказал: «Мы тоже читали Священный Коран, так где же в нем эти свидетельства, к которым Вы аппелируете?»
Этот факир ответил: «Вы возможно читали Священную Книгу, но очевидно не поняли ее. Если бы Вы читали с пониманием, то Вы бы не задавали бессмысленных вопросов».
Собеседник был несколько обескуражен замечанием этого факира и спросил: «Где содержится предписание для муракабы в Священном Коране?»
В ответ на это факир процитировал аят:
وَاذْكُرْ رَبَّكَ فِي نَفْسِكَ تَضَرُّعا ً وَخِيفَة ً وَدُونَ الْجَهْرِ مِنَ الْقَوْلِ
بِالْغُدُوِّ وَالآصَالِ وَلاَ تَكُنْ مِنَ الْغَافِلِينَ
«И вcпoминaй твoeгo Гocпoдa в дyшe c пoкopнocтью и cтpaxoм, гoвopя cлoвa пo yтpaм и пo вeчepaм нe гpoмкo, и нe бyдь нeбpeжным!» (7:205)
Теперь уже я спросил, является или нет этот аят предписанием и собеседник признал, что поминание Аллаха (С.В.Т.) было вменено в качестве предписания этим аятом.
Факир затем спросил его о значении слова فِي نَفْسِكَ («в душе») и собеседник ответил, что это означает «сердцем».
Факир затем сделала заключение, сказав: «Это поминание Аллаха (С.В.Т.) сердцем и есть то, что называется муракаба».
Собеседник не унимался со своими вопросами и спросил: «Где содержится упоминание о Вукуфи-калби?»
Факир снова процитировал аят из Славного Корана в ответ:
فَاذْكُرُواْ اللّهَ قِيَامًا وَقُعُودًا وَعَلَى جُنُوبِكُمْ
«…вcпoминaйтe Aллaxa – cтoя, cидя и нa cвoиx бoкax…» (4:103)
Я затем объяснил: «Цель Вукуфи-калби состоит в том, чтобы человек помнил Аллаха (С.В.Т.) точно так, как обозначено в этом аяте: сидя, стоя и на своих боках».
После того как собеседник услышал все это, он наконец признал, что все его сомнения относительно легитимности Тасаввуфа рассеялись.
Муфтий Джамбула улыбнулся и предложил местному улему сделать баяд (клятву верности) Шейху Зульфикару. Данная рекомендация к удивлению всех была с готовностью принята. Факир, проведя обряд посвящения в последователи тариката Накшбандийя-Муджадидийя, обучил его методике выполнения упражнения муракаба…» [xi] (Перевод отрывка Ильдара Сафаргалеева).
Аналогичные многочисленные свидетельства в ходе полевых исследований были получены мною непосредственно со слов близких к Шейху Зульфикару последователей возглавляемого им тариката. Причем некоторые из них как раз и были ранее приверженцами т. н. «чистого ислама». Одного из таких представителей в недалеком прошлом радикального салафитского активиста, а ныне Шейха Тасаввуфа – халифа (одного из заместителей) Шейха Зульфикара и одновременно профессора одного из зарубежных университетов, Институт стран СНГ в ближайшее время планирует принять у себя в качестве докладчика на научно-практическом семинаре.
Однако вышеприведенные примеры удивительно легкого «переформатирование сознания» салафита в суфии достигаются непросто. В повседневности оно доступно духовным мастерам такого уровня как Шейх Зульфикар (в народе их называют аулия), и возможно его немногим «продвинутым» ученикам.
Для простых смертных аналогичная дискуссия с салафитами, хотя и в целом возможно небесполезная (как благодатная почва для последующей возможной трансформации), не всегда приводит к положительным результатам (лично был свидетелем мной же инициированной беседы одного из суфийских адептов с последователем умеренной салафии, когда вышеприведенные в книге Шейха Зульфикара доводы в одночасье к моему сожалению «не сработали»). Поэтому необходим, как я уже сказал выше, сильный таваджух, которым обладают немногие. И сложность еще в том, что дано это понять также немногим в нашем в подавляющем целом атеистическом социуме. Но донести все же в благих целях борьбы с религиозным экстремизмом до «уполномоченных принимать решения и формировать политику на данном архиважном направлении», я считаю необходимым. Так как это работает, и думаю, присутствующие здесь духовные лидеры это прекрасно понимают в силу их ориентированности на традиционное, а не «привнесенное насильно извне», понимание ислама.
Для подтверждения своих доводов хотел бы вновь обратиться к истории и классическим суфийским сочинениям, на которые ссылается в вышеупомянутой работе известный востоковед Хисматуллин А.А. Он, в частности, приводит в своей монографии ставшую «хрестоматийной» историю, изложенную ниже.
«Однажды, когда к Али Рамитани[xii] приехал уважаемый гость, у него в доме не оказалось чем его угостить. Али вышел из дому и увидел продавца разного рода сладостей. Этим продавцом был один из его почитателей. Продавец долго упрашивал принять его товар, аргументируя это тем, что пища готовилась с учетом пожеланий почитателей шейха. Поскольку продавец со своим товаром пришелся весьма кстати, шейх принял угощение. После ухода гостя шейх, довольный, велел позвать продавца в дом. Когда тот пришел, он сказал: «Твоя услуга была крайне своевременной. Сейчас проси у меня чего хочешь, любое твое желание будет выполнено». Продавец сладостей оказался смышленым и попросил у шейха сделать так, чтобы и он стал бы шейхом. На что Али заметил ему, что это тяжело и что на него упадет такая тяжесть (бар), вынести которую он будет не в состоянии. Продавец повторил свое желание. Шейх взял его за руку и, проявив благосклонность, сосредоточился на его внутреннем состоянии. Спустя час духовная суть шейха снизошла на продавца, и тот, преобразившись внешне и внутренне, стал выглядеть как шейх. После этого продавец прожил около сорока дней, а затем скончался».[xiii]
Таваджух – это типичная повседневная практика суфийских наставников, которая в зависимости от степени их «духовной силы» эффективно ими применяется. Просто об этом «не принято» широко распространяться «дабы не вносить сумятицу в души правоверных», из которых не все могут правильно воспринять и понять эти непростые «сверхъестественные» вещи.
Тогда встает резонный вопрос — почему бы не попытаться использовать эту опробованную веками практику с целью воздействия на сознание «больных людей», зараженных экстремистской идеологией? Что для этого надо? Нужно всего лишь «обеспечить» мотивированный контакт (в зависимости от результатов однократный либо многократный) источника позитивного воздействия (высококлассного Шейха Тасаввуфа) с объектом (конкретным носителем экстремистской идеологии либо целой группы таковых). Типичным примером такого мотивированного контакта (описанного в книге Шейха Зульфикара) является чтение лекции (как правило по тематике т.н. тазкия – очищения души верующего мусульманина от низменных качеств) перед аудиторией университета, религиозного учебного заведения, конгрегации мечети и т. п., с последующей дискуссией либо без нее. Что для этого нужно? Нужно всего лишь пригласить уважаемого Шейха Маулану Зульфикара Ахмада Накшбанди Муджаддеди либо подобного ему по уровню духовного наставника Тасаввуфа для чтения лекций в любой мусульманский «анклав», где особенно остро стоит проблема религиозного экстремизма. Я полагаю, что если сильно постараться в этом направлении, то, несмотря на свой весьма «плотный» график работы, уважаемые машаихи Тасаввуфа, в том числе и Шейх Зульфикар, возможно откликнутся. А результаты их «посещения с чтением лекций», я полагаю, не заставят себя долго ждать.
Хотел бы отметить и наличие пусть и преодолимых, но все же определенных сложностей. Тарикаты, как я отмечал, чрезвычайно закрытые иерархические образования. Трудно идут на контакт со светскими структурами, такими как Институт стран СНГ, к тому же имеющими не везде за рубежом ввиду активной деятельности по защите прав российских соотечественников однозначно положительную репутацию. А вот с духовными управлениями мусульман они возможно более готовы будут сотрудничать.
В связи с этим, завершая свое выступление, я хотел бы выразить надежду на заинтересованность руководства Духовного управления мусульман Республики Татарстан, для которой проблема религиозного экстремизма весьма актуальна, а возможно и соответствующих структур во всех государствах постсоветского пространства (и не только) в более глубоком изучении и использовании положительного потенциала Тасаввуфа в целях не много ни мало «повсеместного понижения уровня террористической угрозы».
Благодарю за внимание.
[i] Научно-практический семинар «Возрождение традиционного ислама — лучшая альтернатива религиозному экстремизму — http://www.materik.ru/institute/events/seminar/detail.php?ID=13521
[ii] См., например Резолюция научно-практического семинара «Возрождение традиционного ислама – лучшая альтернатива религиозному экстремизму» (14 июля 2011 года, Москва, Россия) – http://www.materik.ru/rubric/detail.php?ID=13488
[iii] См., например Ислам на территории бывшей Российской империи//Энциклопедический словарь. Выпуск 1/Сост. и отв. ред. С.М.Прозоров: Санкт-Петербургский филиал Института востоковедения РАН, 1998. С. 81-82.
[iv] См., например Бабаджанов Б. Возрождение деятельности суфийских групп в Узбекистане//Суфизм в Центральной Азии (зарубежные исследования)/Сост. и отв. ред. А.А.Хисматуллин.Санкт-Петербург: Санкт-Петербургский филиал Института востоковедения РАН, 2001. С.331-355.
[v] Возвращение многовековой традиции и личность Шейха Мауланы Зульфикара Ахмада Накшбанди Муджаддеди — http://www.materik.ru/rubric/detail.php?ID=14390
[vi] С.А.С. – сокращение от араб. СалляЛлаху алейхи ва саллям (Да благославит Его Всевыйшний Аллах и да приветствует).
[vii] Хисматуллин А.А. Суфийская ритуальная практика (на примере братства Накшбандийя) Санкт-Петербург: Санкт-Петербургский филиал Института востоковедения РАН, 1996.
[viii] С.В.Т. – сокращение от араб. Субаханаху ва Тааля (Пречист он и Наивысок)
[ix] Travelling Across Central Asia. Zulfiqar Ahmed Naqshbandi Mujaddedi. Translated by Mohammad Aslam (ex-Senior sub Editor Pakistan Times). Hardback, 360 pages. Maktuba-Tul-Faqeer.
[x] Факир – буквально означает «бедный, зависимый человек». Здесь этот термин используется Шейхом для того чтобы смиренно подчеркнуть свою духовную нищету перед Самодостаточным Господом и свою постоянную зависимость от милости Всевышнего Аллаха.
[xi] Travelling Across Central Asia. Zulfiqar Ahmed Naqshbandi Mujaddedi. Translated by Mohammad Aslam (ex-Senior sub Editor Pakistan Times). Hardback, 360 pages. Maktuba-Tul-Faqeer.
[xii] Али Рамитани (1195-1321гг.) – один из самых известных духовных наставников суфийского тариката Накшбандийя, прозванный в народе – «Азизон»(«Почтенный шейх»).
[xiii] Фахр ад-Дин Али б. Хусайн Кашифи Ваиз. Рашахат айн ал-хайат (Капли из источника вечной жизни). Лакхнау; Навалкишор, 1897. С. 39.
Ильдар Фаатович Сафаргалеев
Заместитель директора Института стран СНГ по вопросам региональной безопасности и военному сотрудничеству.
Источник: http://www.materik.ru/rubric/detail.php?ID=14435
Комментариев нет:
Отправить комментарий